На минувшей неделе депутаты Госдумы РФ утвердили в последнем, третьем чтении новые границы избирательных одномандатных округов на федеральных парламентских выборах 2016 года.
После того, как Центризбирком утвердил новую схему нарезки округов в начале сентября, по этому поводу разгорелись весьма жаркие споры, которые, впрочем, не повлияли на общую убежденность в том, что депутаты ее примут. Законопроект о новой нарезке округов внесен группой депутатов Госдумы из фракции «Единой России», в числе которых и наш земляк Николай Панков. За принятие документа в третьем чтении в Госдуме проголосовали 303 депутата, против – 86, воздержавшихся не было. Противником законопроекта выступила фракция КПРФ, большинство которой как раз и составили те самые 86 голосов «против», среди них и саратовский депутат Ольга Алимова.
Напомним, что последний раз выборы в российский парламент по смешанной системе, то есть по партспискам и по одномандатным округам, в последний раз проходили в 2003 году. После выборов в Госдуму нынешнего, шестого созыва было принято политическое решение восстановить 225 одномандатных округов, и для оформления этого узаконенного решения и были утверждены границы округов. По данным ЦИК на 1 июля 2015 года, в России проживают 109 902 573 избирателей, и единая норма представительства в каждом из 225 округов составляет в среднем около 488 тысяч человек. Однако это цифра усредненная, как температура по больнице, и на практике все выглядит несколько иначе. Так, в Ненецком и Чукотском автономных округах всего по 30 с лишним тысяч избирателей, в Ингушетии – 211 тысяч, в республике Алтай – чуть более 155 тысяч. И в каждом из этих регионов свой избирательный округ. Ничего не поделаешь: издержки особенностей российского федерализма, унаследовавшего еще советский национально-территориальный принцип административного деления со всеми его достоинствами и недостатками. С другой стороны, Бурятия, где проживает более семисот тысяч избирателей, также имеет один мажоритарный округ.
Всего в 32 субъектах Федерации будет образовано по одному избирательному округу, в 26 – по два, в остальных 27 субъектах – три и более избирательных округа. Наибольшее число избирательных округов – 15 – будет образовано в Москве. 1,9 миллиона избирателей, проживающих за пределами России, распределяются по 75 избирательным округам. Конечно, сложно представить, как кандидат-одномандатник будет агитировать своих сограждан где-нибудь в Прибалтике или Зимбабве, но, видимо, законодатели решили, что они не вправе ограничивать граждан РФ в выборе кандидатов по одномандатным округам. Саратовская область, надо заметить, поделилась на четыре округа достаточно равномерно. Саратовский округ включает 491 тыс., Энгельсский – 484 тыс., Балаковский – 511 тыс. и Балашовский – 485 тыс. избирателей. К Балашовскому и Энгельсскому округам приписаны более семи тысяч граждан РФ, проживающих в Молдавии (территории Кишинев-3 и Кишинев-4, на базе российского посольства в этой стране).
Новая схема нарезки получила название «лепестковой», поскольку предполагает объединение в одном округе жителей сельской местности и горожан. Суть основных претензий к ней состоит в том, что, якобы, «единороссы» таким образом хотят «размыть» городской электорат сельским, более лояльным к ним, что такая нарезка «затруднит наблюдение за выборами и не оставит шансов оппозиционным кандидатам». Оппозиция сразу же прилепила новой схеме ярлык «джеримендеринг», означающий произвольную демаркацию мажоритарных округов с целью искусственно изменить соотношение политических сил и нарушение принципа равного представительства избирателей.
Саратовская область демонстрирует бедственное положение в сфере оптимизации здравоохранения
Термин этот пришел (стоит ли удивляться!) из американской политической практики, где губернатор штата Массачусетс Э. Джерри путем манипуляций с нарезкой округов добился того, чтобы на выборах в Сенат США его Демократическо-республиканская партия получила большинство мест. Стоит признать, что нарезка округов – действительно политическая технология, позволяющая использовать административный механизм для выгодной нарезки округов, но таким образом, чтобы избиратели оппозиционной партии концентрировались в одном или небольшом количестве округов. В результате такой манипуляции получаются округа причудливой территориальной формы и с неравным количеством избирателей. Это типичная практика для США в борьбе между республиканцами и демократами, а также для снижения электоральной роли отдельных социальных групп по национальному или классовому признаку. А что же произошло у нас в России?
Во-первых, такой принцип нарезки округов для нашей страны – не новинка. Объединение городских и сельских районов встречалось и в старой схеме нарезки округов, однако теперь оно будет повсеместным. Не исключая манипуляционного фактора новой нарезки округов, стоит все же признать, что его эффект не столь велик, а потому едва ли «единороссы» уж очень сильно на него рассчитывали. Скорее всего, стояла задача уравновесить округа по численности в ситуации, когда сельское население сокращается, а городское часто растет, и сделать их более однородными, уйдя от пресловутого их деления на сельские и городские. И примером тому является наша Саратовская область. В Балаковский округ входит лишь Волжский район Саратова с численностью 70 тысяч избирателей, в Энгельсский – Октябрьский район Саратова (около 90 тыс. избирателей), в Балашовский – Заводской район Саратова (151 тыс. избирателей). В Саратовский округ входят Кировский, Ленинский и Фрунзенский районы с общим числом избирателей свыше 365 тысяч.
Следуя логике противников новой нарезки, «единороссы» как раз должны были оставить прежнюю схему или вообще изменить ее так, чтобы «креативные горожане» сконцентрировались лишь в одном – Саратовском – из 4 округов, а в остальных трех сельских районах иметь гарантированный успех. Но тут логика совершенно иная, исходящая из базового конституционного принципа обеспечения равенства представительства избирателей.
Тут, кстати, уместно задать вопрос самим противникам новой нарезки: если они так ратуют за соблюдение этого принципа, то почему их не возмущает тот факт, что один госдеп будет представлять чуть более 30 тысяч избирателей Ненецкого округа, а Саратовскую область, где избирателей почти 2 миллиона, – только четверо? Разумеется, нивелировать такое неравное представительство призвано голосование по партспискам с их региональными группами.
Анализ нарезки округов в Саратовской области показывает, что в трех округах, наоборот, горожане как бы «размывают» сельский электорат. А в Саратовском – одна треть жителей сельских районов едва ли разбавит предполагаемый протестный электорат Саратова.
Вообще смешение городских и сельских избирателей едва ли решающим образом повлияет на общую картину электорального поля в нашем регионе, других субъектах РФ и стране в целом. Это, кстати, признают и сами противники новой схемы. Весьма спорен вопрос о том, где население более всего недовольно властью – в городе или на селе, учитывая убогое положение некоторых наших районов, безучастное отношение чиновников и всевластие местных князьков, использующих власть отнюдь не во благо людей. Конечно, уровень явки сельчан выше, чем в крупных городах, но ведь никто не даст гарантий, за кого они проголосуют. Кроме того, по мнению ряда экспертов, протестное голосование преимущественно направлено против местных и региональных властей.
Другой «аргумент» противников о том, что «лепестковая» схема затруднит наблюдение за выборами – явно надуманный и также не выдерживает критики. Никто при этом не поясняет, каким же новые трудности в связи с этим возникают. На самом деле ничего принципиально не меняется: избирательные участки остаются на прежних местах, установлены общие для всех правила наблюдения за выборами, и даже предприняты дополнительные меры по обеспечению их открытости. И если есть финансовые и людские возможности, то ничто не мешает «закрыть» все избирательные участки местными наблюдателями и, пользуясь современными средствами коммуникации, передавать данные в любую точку региона.
И, наконец, о том, что новая схема нарезки «не оставит шансов оппозиционным кандидатам». Тут надо для начала задаться вопросом: а были ли они изначально у некоторых из них? Если кандидаты, в том числе претендующие на переизбрание, не работают в своих округах и появляются перед избирателями только в последние недели перед голосованием, раздавая популистские обещания, то шансов у них практически нет и нарезка округов тут уже ни при чем. Так что голосуй – не голосуй Алимова за новую нарезку, но если не начать заблаговременно, хотя бы за год, заниматься работой с избирателями – переизбраться в Госдуму получится разве что по партсписку.
Есть и другая ситуация, когда сильный и хорошо известный в регионе кандидат, имеющий высокий рейтинг, идет на выборы по мажоритарному округу при поддержке партии, поскольку время кандидатов-одиночек давно прошло. Но и тут нарезка округов мало на что влияет, а сильный местный лидер иногда тянет за собой партию.
Городской протестный электорат, надежда либеральной оппозиции, которую они именуют то «рассерженными горожанами», то «креативным классом», на самом деле не в состоянии обеспечить им победу, особенно в российской провинции, где прекрасно видят отношение к ним столичных прозападных либералов, которые не стесняются называть людей пассивными и послушными ватниками. В Костромской области на прошедших в этом году выборах в региональное заксобрание парнасовцы предприняли своего рода «хождение в народ» и потерпели полное фиаско. Теперь они признали бессмысленной для себя тактику встреч с малыми группами избирателей (хотя ранее единожды это дало эффект) и намерены сосредоточиться на крупных городах и митинговщине. Проводить кампанию в городе, где, по их мнению, «правильные пчелы», проще и дешевле, но ведь в случае победы, на которую они надеются, принимать решения станут не только в отношении горожан, но и сельских жителей, которые их не поддержали и потому считаются вторым сортом. Потому-то новая схема и нацелена на «смычку города и деревни», чтобы депутат полноценно представлял население и решал проблемы горожан и селян с одинаковой мерой ответственности.
«Без политического содержания и правильного выбора средств коммуникация с избирателем не работает», – отмечают либералы. И в этом они правы, поскольку содержания в политике нет у большинства партий. Только вот содержание заключается не только в популизме и критике оппонентов, но и в реальных делах, которыми похвастаться могут немногие.
